Кирилл МАКАРОВ: «Вся геополитика – это борьба за питьевую воду и пахотные земли»

Обозреватель РИА «Омск-Информ» позавтракал с бывшим фээсбэшником, который оказался вегетарианцем с почти 25-летним стажем. 

Наша справка:

Кирилл Макаров – руководитель Гуманистического института развития личности «Светоч», председатель Центра социально-консервативной политики в Омске при региональном отделении партии «Единая Россия».

 – Знаю, что вы вегетарианец. Расскажите, как вы питаетесь: что предпочитаете на завтрак, обед, ужин?

– Вегетарианствовал я с 1990  по 2009 год жестко, но не надрывно. Мясо, рыбу, яйца не употреблял. Но в начале совместной жизни с моей женой Александрой я увидел, что в заботе обо мне она готовит только вегетарианские блюда, у нее же на тот момент таких предпочтений не было. Она в нашей семье таким вынужденным вегетарианцем оказалась. Это было не экологично. И я мягко отошел от своего вегетарианства, объявил, что теперь готов есть мясо. Это продлилось пару лет. Мясом не объедался, но на столе оно присутствовало. Постепенно Саша сама стала отдаляться от употребления мяса. Рыбу и курицу едим, но не слишком часто. В основном рационе – растительная пища.

Я считаю, что вегетарианство наиболее приемлемо для всех людей. Нашел записи 91-го года со своими тогдашними представлениями, как предпочтительно людям питаться. Называлось это произведение «Оптимистическая утопия». Я писал о том, что людям целесообразно отказываться от употребления мяса и почему. И спустя годы нашел много подтверждений этим мыслям.

Мясо для меня – еда без желания и страсти. Почти 20 лет без мясного –  это ясность мысли, бодрость в течение дня, отсутствие «сытых обмороков», легкость даже при серьезных физических нагрузках. Вегетарианство не мешало мне быть нештатным инструктором по рукопашному бою Управления ФСБ.

Вспомним, что в православной традиции 241 день постный, в сумме это больше 8 месяцев в году. Существует масса полноценных вкусных постных блюд.

На завтрак обычно съедаю бутерброд с сыром, иногда горячий, выпиваю чашку чая.

На обед и ужин может быть все что угодно. Лучше уходить от закупки готовых блюд и полуфабрикатов и готовить самостоятельно. Это еще и творческий процесс.

Если не успеваю поужинать до восьми вечера, ограничиваюсь стаканом кефира.

 – Вкусно поесть любите?

– А я невкусно и не ем никогда. На столе все должно быть вкусно и эстетично.

Но вкусно не значит страстно. Плохо, когда человек рабом еды становится. И слюнотечение для него основная реакция.

– А почему именно восемь вечера некий рубеж для ужина?

– В какой-то момент я искал, в какие часы лучше всего просыпаться, когда включается работоспособность, когда лучше засыпать. По логике утро должно начинаться в 6, день – в 12, вечер – в 18 и полночь – в ноль часов. А я по времени куда-то уплываю на пару часов позднее. Для меня стало открытием, что полдень в Омске наступает в 14:07. И все встало на свои места. Утро начинается в 8, полдень–  в 14, вечер – в 20:00.  Поэтому мне необходимо успеть поужинать до 20 часов.

– Вегетарианство  не мешает во время публичных мероприятий?

– Всегда можно что-нибудь съесть. Находясь в Китае с делегацией «Омских харбинцев», присутствовал на официальном мероприятии очень высокого уровня. Нашу делегацию встречали представители Народного правительства КПК г. Харбина. Там подавали блюда с креветками и кусочками мяса. Ставили ханшу – китайскую водку, которую необходимо было выпить за дружбу между нашими народами. А я же алкоголь не употребляю с 1985 года. В тот момент пришлось делать выбор: если бы отказался, это стало бы даже не по гостеприимству удар, а по событию, его фэн-шуй атмосфере. В общем, выпил и закусил за Родину, осознанно и ради дела.

– Так почему вегетарианство предпочтительнее, на ваш взгляд?

– Численность населения планеты растет, люди стали больше есть. У нас традиционные культуры в результате глобализации стали видоизменяться, количество потребляемого мяса с каждым годом увеличивается не в линейной, а в геометрической прогрессии. Существует одна хитрость: в килограмме мяса  –  16 килограммов израсходованных растительных ресурсов. Соответственно, уничтожение зеленой массы на планете происходит бОльшими темпами с увеличением потребления мяса.

Собственно, происходящие сегодня геополитические процессы напрямую связаны с ресурсным кризисом. Основная борьба на планете идет за доступ к ресурсам, причем даже не к энергетическим. С реплики Кондолизы Райс, прозвучавшей в 2007 году, про то, что в России собрано 70% ресурсов планеты при том, что на территории государства проживает меньше 1% населения, и это слишком жирно, и что надо делиться, стала явной открытая планетарная борьба за ресурсы. На повестку дня вышла борьба за посевные земли и пресную воду. 

Нам нужно было очень быстро поставить российские флажки на дне Байкала и на шельфе Ледовитого океана, чтобы обозначить свое право на использование этих ресурсов. Акватория северных океанов и морей – это доступ к полярному льду в качестве запаса пресной воды.

Россия переживает кризис ресурсного возделывания. Сейчас недостаточно иметь обширные земли и выпиливать лес для продажи за границу, недостаточно выращивать пшеницу и экспортировать в страны мира. Стоит вопрос о создании индустрии, которая будет упаковывать, а затем отправлять зеленую массу и питьевую воду в остальные страны мира. Если мы сами не начнем это делать, нам помогут, причем не в самом выгодном для нас варианте.

– А что мешает это начать делать уже сейчас?

– Теперешняя историческая фаза России – это наследие нашего прошлого в сознании и подсознании людей. Для нас непривычен новый уклад хозяйствования на земле, но привычен «столыпинский» формат, когда есть большое количество земель, которые нуждаются в традиционной классической крестьянской обработке земли. Люди пашут, сеют, собирают урожай, в доступных формах обрабатывают. А дальше – найдется сбыт или нет. Очень тяжело, применяя старые подходы, оставаться на плаву, а тем более соперничать с технологически развитыми странами. К тому же у нас плохо развита логистика. Мы всегда говорили о наших плохих дорогах, но забывали про наши гигантские расстояния. В этом смысле нам трудно конкурировать с другими государствами.

Но приведение нашей системы сельского хозяйства в соответствие с требованиями времени позволит преобразовать уклад сельской жизни, а также изменить логистические цепочки.

Важно, чтобы землепользование было разумным и экологичным. Тут и сохранение лесов как залог сохранения запасов пресной воды. Потому что леса должны быть интересны не с точки зрения выращивания древесины – это не столько важно и вторично. При вырубании лесов и при недостаточно быстром их восстановлении происходит осушение болот, а болото – это губка, производящая и сохраняющая пресную воду. Взаимодействие атмосферы и болота дает нам много пресной воды.

Смена парадигмы обращения с природными ресурсами даст ответ. Пока что этого не произошло. Даже в сознании. На уровне идей витает, а на уровне государственных концепций еще не проявлено. Но, как было сказано в мудрой книге: не осталось времени, остались сроки.

Количество людей на планете разрастается с неимоверной скоростью, и уже в ближайшие годы наступит рубеж, когда человечество не сможет себя прокормить. Если мы успеваем отреагировать на этот вызов в содружестве с другими государствами, у нас есть шанс.

– Это же должна решать наша Госдума, сформированная, кстати, не без вашей помощи в качестве идеолога партии «Единая Россия», а она скорее машина для голосования, а местами «взбесившийся принтер». 

–  Все не так линейно: мы выбрали Госдуму, и она так действует. У нас работает психология крепостного права, которая никуда не делась. Само крепостное право, с моей точки зрения, не было отменено в 1861 году, скорее, произошла его реформа. Рабочие руки, которые прежде были нужны на земле, стали востребованы на фабриках и заводах. Их от земли отвязали, но привязали к фабрикам и заводам. И они точно так же стали закрепощены вокруг этих фабрик и заводов. И все это длилось вплоть до конца 80-х годов ХХ века. Если ты не был «при заводе», то не мог толком организовать свою жизнь. А сейчас существует привязка к городам. Чтобы самореализовываться и полноценно жить, человек вынужден обитать в мегаполисе, вблизи инфраструктуры, информационной, транспортной, в целом урбанистической.

И психология у нас осталась, главный девиз которой «Вот приедет барин – барин нас рассудит». Что мы сейчас видим и в России и на Украине? «Дайте нам хорошего барина, чтобы он хорошо организовал нашу жизнь». А этого никогда не будет. До тех пор пока полноценно не начнет жить муниципалитет. Под «муниципалитетом» подразумевается малое сообщество людей. Я не имею в виду города-миллионники.  Муниципалитет – это поселение, где люди знают друг друга в лицо. Когда они могут собраться в одном помещении и принять общее решение.

Пока люди не могут договориться, все упирается в технологии влияния на них. «Барин» будет использовать разные технологии влияния и организует этих людей по своему усмотрению.

Сколько бы «барин» ни приезжал, через некоторое время он будет вызывать недовольство людей. Что такое волнение на майдане? Там происходит далеко не «бархатная революция». И наши болотные площади из того же ряда. Это проявление недовольства тем, что не стало так, как могло бы быть. То есть «я знаю, каким может быть мой уровень потребления, а мне этого не дали».

А ведь даже не стоит сравнивать теперешний уровень жизни с 90-ми годами. Сейчас мы имеем хорошие машины, товары, обустроенные дома с прекрасными интерьерами. Очень низкий процент безработицы.

Но у нас впиталась психология потребления. В большинстве случаев люди не по сердцу отдают свой трудовой ресурс, 70–80%  россиян идут на нелюбимую работу, они согласны на «отрезание» части своего Я за денежные знаки. А уж потом, на эти денежные знаки, они рассчитывают получить удовольствие. Это серьезная иллюзия, которая культивируется в обществе потребления, проникла и к нам. С одной стороны, есть накачка того, что «я хочу». А все средства массмедиа, которые демонстрируют возможные образы жизни, создают накачку на дальнейшее потребление, заметьте,  не на созидание.

В 90-е годы, когда зарплаты и пенсии были мизерными на фоне роста безработицы, недовольства в стране было меньше, чем сейчас. Оно стало проявляться в начале 2000-х, когда Россия начала укреплять свою государственность и свою державность. Когда ушла угроза распада России на отдельные государства, а эта угроза реально существовала в конце 90-х.  

Почему сейчас? Да потому что недовольства начали грамотно культивироваться. Сейчас, когда с человеком говоришь по поводу его ожиданий от жизни, сразу виден этот дефицит. Каковы притязания? «Я хочу ездить во все страны мира, легко и свободно, хочу иметь возможность инвестировать (а не трудиться), имея собственность, получать от нее доход».  Вот они – идеалы общества потребления. Фактически это образ колониста, живущего в метрополии. Условно говоря – британца, живущего в Лондоне, использующего ресурсы, вложенные в колонии. Вот он, сегодняшний идеал. А поскольку сейчас у человека нет такой возможности, то он недоволен. Тем, что у нас не Лондон.

В то же время невозможность соорганизоваться в действенные сообщества для управления своей жизнью на малых территориях приводит к тому, что люди становятся ведомыми. В том числе ведомыми на посылы. Образно говоря, сейчас все фитили пропитаны и зажечь недовольство очень легко – достаточно спички. Мы видим это на примере стран, окружающих нас: Грузия, Киргизия, Украина...

Главная угроза – дестабилизация системы управления. К примеру, Украина расшатана и может распасться на несколько частей. В какой-то момент анархия и расшатанность системы управления может вынудить Украину привлечь внешнее управление, а это фактически форма интервенции. Ослабленное государство  вынуждено подчинять свои интересы притязаниям более сильных сторон. Выгодно ли это для государства? Нет. Выгодно для человека, в нем живущего? Нет. Тогда украинцы побегут в разные стороны, как это было в Югославии в 90-е.

Поэтому и у нас есть задача сохранения управляемости в нашей стране, ее единства, а это во многом зависит от состояния обывателя.

Известный факт, что всего 2% активных жителей столицы государства способны изменить политику в стране и режим соответственно. Наша задача – не допустить таких настроений, когда эти 2% будут иметь власть.

Вспыхивает моментально. Сначала не замечаются слабые сигналы, а потом происходит взрыв. Мышление обывателя, а это обычные, нормальные люди, ограничивается уровнем сериала «Санта -Барбара». В таком сознании Вася, Петя, Слава, Зина, президент страны – все встают в один ряд как участники этого «сериала». И возникают «сериальные» суждения по поводу происходящего в мире и в стране.

Все, что вкладывается в отношения: я, ты, он, она – хорошо. А то, что «вместе целая стана» – уже не про нас. Соорганизованность людей у нас сильно нарушена. Был момент партийного становления в начале 2000-х, когда политические партии начали набирать силу и люди начали распределяться по ним – это было хорошо. А с 2008 года пошел откат, партийная тема ушла в тень. И это очень плохо, с моей точки зрения. Партийные тенденции в государстве способны восстановить государственное мышление и оперирование ценностями большими, чем уровень сериала «Санта-Барбара».

– Что будет с «Единой Россией»? 

– «Единая Россия» не пережила партийный кризис 2008 года, когда у нее была возможность стать партией первого типа, партией низов. Поэтому в 2011 году Общероссийский народный фронт сильно оттянул от себя право говорить от имени россиян.

В первую очередь будущее партии зависит от  ее членов на местах. Их активность низкая. Люди плохо используют ресурс партийности, поэтому слабая подпитка снизу.

Я считаю, что партия «Единая Россия» – это спасение для России было бы. Становление государственного мышления, организация людей в малые сообщества, которые могут на уровне подъезда, микрорайона и даже целого города налаживать свою жизнь. Этот ресурс не использован полностью.

Отход от темы партийности в масштабе государства, в моем понимании, политический проигрыш для России, отступление в прошлые времена.

– Ближе к выборам, очевидно, начнется «движуха»?

– Да, не пластилиновый же народ! Вот я – член партии «Единая Россия» с 2002 года, мне первому из омичей вручили партбилет. Пойду ли я голосовать за ЛДПР или КПРФ? Нет!

С другой стороны, ожидания по поводу партии могут остывать. Человек  продолжит голосовать за свою партию, но на кухне он уже не будет отстаивать ее идеалы, если он ею не воодушевлен.

 – А вы?

 – А я буду, поскольку я один из самых рьяных партийцев на территории Омской области, и я готов объяснять, чем это хорошо и полезно не только в патетическом, «флагоразмахивательном» смысле. А с точки зрения практической пользы для нас и для последующих поколений.

– Ваш проект «Омск – фактор жизни» ориентирован на активных молодых омичей, расскажите об этом подробнее. 

– Проект призван силами молодых энергичных омичей сформулировать омскую идею, омскую мечту.

Прошлой весной, когда стали писать «Стратегию Омской области», стало ясно, что из готовящегося документа выпал город Омск. Потому что писали москвичи по своим нормативам. Где-то к сентябрю появилось несколько инициатив в сфере самоопределения Омска (тут 300-летие города в контексте самоопределения).  Наши общие знакомые связали меня с Иваном Поляковым, который стал инициатором молодежного проекта. Я сказал, что знаю и умею это делать, понимаю, как организовывать. Он меня поддержал, и в конце ноября появился «Омск – фактор жизни».  Это сообщество людей на добровольной основе,  никакого юрлица не создавалось.

У самого Омска началось самоопределение: «Кто я есть?» И в этом самоопределении люди разделились в разные группы. Одна из таких групп – «Омск – фактор жизни». В активной части этого проекта около ста человек. Всего в группе в соцсети более 560 человек. Эти люди сообща формулируют главную идею Омска. Основной костяк группы – люди в возрасте 25–35 лет.

Наша задача – описать образ, ту форму будущего, которая будет родной и на которую откликнутся омичи. Когда нет камертона – хор поет плохо. Приходят стратеги, говорят, давайте мы разработаем стратегию, а с чем они сверяются? Что для них камертон – неясно.

У Омска есть опасность стать процессинговым центром по переработке химических материалов и отходов. Но разве для города это желаемый формат? Не факт!  

В результате многолетних исследований и наблюдений за тем, что предпочитают люди, а в «Светоче»  мы много внимания уделяем целеполаганию, и через этот процесс прошли тысячи людей, скажу, что, кроме семейного счастья и личного благополучия, на первом месте у многих стоит тема экологии. И когда люди описывают картинку своего желаемого будущего, каким бы им хотелось видеть мир в 2050 году, какими бы им хотелось видеть себя в возрасте 70–80 лет, часто они видят малоэтажное строение в качестве жилья и природную картинку рядом. Экология на первом месте!

А когда мы пишем о «зверском» промышленном росте, то не учитываем, как он отразится на экологической обстановке. Нормы промышленной экологии не показывают зеленый город.

– А что будет на выходе по итогам проекта?

– Будет документ, содержащий целевые параметры, описание самого здорового образа Омска, который мы найдем. Будут сформулированы предпочтения омичей по поводу своего будущего. И это станет своеобразным техническим заданием для стратегов.

Создание документа – это очень большое дело. Потому что участники проекта уже сильно поменяли свое мировоззрение как омичи, а это – сотни горожан. И они будут оказывать влияние на своем рабочем месте, в кругу своих друзей. Каким еще более массовым может быть влияние?

Кстати, документы, которые разрабатываются на уровне обладминистрации, – это всего лишь на 11 лет вперед, до 2025 года, и это очень мало. А мы рассчитываем на 30–50–100 лет вперед.

Для моих детей, которые растут в Омске, я хочу создать экологически благоприятные условия, и я за это буду бороться. Если человек, который общается со мной на эту тему, откликается, он в пределах своих полномочий, где хоть что-то от него зависит, будет этим руководствоваться. Это серьезное влияние на всей территории города.

У нас на проекте наблюдается феномен: многие молодые люди, которые пришли в ноябре с вопросом, жить в этом городе или уехать, через два месяца решили, что это их город и они хотят в нем жить. Просто потому, что человек узнает новое об этом городе, начинает к нему прислушиваться, присматриваться, обнаруживать родство и чувствовать перспективу. Ему здесь хорошо и здесь есть то, чего нет в других городах.

Наш проект в широком смысле – это еще и подготовка кадрового резерва для судьбы города.

– Давайте вернемся к теме еды. Рестораны ведь тоже участвуют в создании неповторимой атмосферы города.

– Мы с женой любим бывать в «Провианте», «Барракуде». Любим хорошие китайские ресторанчики.

– Ну  и рецепт блюда, который готовите сами. 

 – Впервые для широкой публики – «Сырная лепешка».

Берем 200 граммов сыра твердых сортов, трем на крупной терке, высыпаем на разогретую сковороду (огонь чуть выше среднего). Ждем, когда это все расплавится и растечется в круг. Зимой туда добавляем  немного мелко порезанного репчатого лучка, летом – зеленого. Дожидаемся, когда снизу образуется золотистая корочка, и отделяем (но не снимаем) все от сковороды деревянной лопаточкой, начиная с краев. Кладем на одну половину круга порезанный на поперечные пластики помидор, посыпаем  зеленью, закрываем второй половинкой, режем пополам, раскладываем на две тарелки. Едим, как только остынет до температуры, что можно кусать. Готовится всего 10 минут. Запивать можно томатным соком с солью и перцем. Подходят и другие овощные соки. Это энергетичное, живое и очень вкусное блюдо.

Беседовала Ольга Ложникова.